Посвящается двухтомнику Э. Т. А. Гофмана “Серапионовы братья”, а также, отчасти, и самому автору...
Так оно обычно и случается - современники уважают человека за одни качества, а потомки за совершенно другие. То ли время определяет истинное место человека, то ли люди, изменяясь, начинают видеть собственную историю в несколько ином свете, то ли сам человек - личность настолько яркая и многогранная, что с годами открываются новые и новые его таланты.
Подающий надежды прусский судейский чиновник Эрнст Теодор Вильгельм Гофман (E. T. Hoffmann 1776-1822) меняет свое имя на Амадей. Делает он это, по-видимому, в честь Вольфганга Амадея Моцарта. Магическое имя словно подталкивает скромного советника апелляционного суда на написание фантастических по замыслу музыкальных произведений. В течение короткого промежутка времени он совершает переход от частных уроков музыки к дирижированию симфоническим оркестром и сочинительству опер и симфоний, вместе с этим начав заниматься литературой.
Мир произведений Гофмана пронизан романтической иронией, фантазией, мечтой и обманчивой дымкой сюрреализма, исходящей из мира неведомого и непостижимого. Он выказывает большую осведомленность в истории происхождения вампиризма и прочей нечисти. Великолепно разбираясь в истории искусств, он мистифицирует читателя именами и датами. Его “песочный человек” становится предметом исследований психоаналитиков. Ведя одновременно жизнь респектабельного гражданина и беспечного богемного художника, он постоянно конфликтует сам с собой.
Романтизм вообще, и немецкий романтизм в особенности, родился в очень напряженной атмосфере и с самого своего рождения был чересчур пессимистичен. Получилось так, что основной темой художника-романтика (и Гофман здесь не исключение) стал разрыв между человеком и действительностью, между внутренним миром поэта и миром его окружающим. Черпая силы в своем негативном отношении к миру, человек бунтует, но в бунте своем обречен, так как противопоставляя себя реальности, человек обречен на конфликт с самим собой. Не решив этого конфликта, не решишь и других проблем. Приходится убегать от самого себя. И здесь есть несколько возможностей: бегство в прошлое (обращение Гофмана к “сказочным временам”), бегство в другие страны (любое произведение Гофмана начинается с того, что кто-то куда-то уезжает) и бегство в мир фантазии (без комментариев). Гофман подчеркнуто антиурбанистичен. Город - чудовище, обманывающее и пожирающее человека. В средневековье он видит образец героической жизни. Его путешественники вооружены и способны постоять за себя во время нападения бандитов, его герои-храбрые солдаты, рыцари, не пасующие ни перед чем, кроме как перед ирреальными чудовищами, грифами и саламандрами. И не надо их за это винить. Зло, о котором говорит Гофман, всесильно, и нет человека, который мог бы ему противостоять. Пожалуй именно на теме фантастики строится вся романтика Гофмана.
“У него иной раз самые простые люди, самые обыденные вещи вдруг оборачиваются совершенно иной стороной, и вы видите, что это не скромный портной, а какой-то маг и волшебник, это не просто хижина или же пропитанная табачным запахом комната в каком-нибудь погребке, но вместилище каких-то иных сил, которые действуют вокруг человека и в руках которых человек является только марионеткой, пешкой.” (И. Соллертинский, “Исторические этюды”, Ленинград, 1963)
Гофман своими руками создал призрачный мир. Мир, в котором он жил, мир, в который он верил. И трагедия в том, что в конце концов он выпал из этого мира, вернувшись к проблемам реальности.
“Нет, как ни придумывай, а горького убеждения, что прошлое никогда, никогда не вернется, нельзя ничем ни прогнать, ни уничтожить! Напрасен труд бороться с неодолимой силой всесокрушающего времени! Туманные картины канувшего в вечную ночь минувшего, наполняя наше существо, дразнят и мучают его, как тяжелый сон, и неужели, глупцы, можем мы мечтать восстановить мыслью в прежней свежести ту частицу нашего “я”, которая существовала когда-то?”,- пишет Гофман - “Покидая на долгое время любимую женщину или дорогого друга, мы теряем их навсегда, потому что никогда при новом свидании не найдем ни себя, ни их похожими на то, чем мы были прежде.”
1812 год. Сложное материальное положение подталкивает писателя к изданию собственных произведений и написанию таких новелл,как “Золотой горшок” и “Эликсир дьявола” - первой части - окончание будет написано чуть позже. Успешно поднимаясь по служебной лестнице, он в 1816 получает назначение на должность высшего судебного исполнителя в Берлине. Тут ему приходится выбирать. Он хочет быть одновременно музыкантом, юристом, писателем и художником. При этом он преуспевает во всех своих начинаниях и, посему, до конца жизни так и не может сделать этого выбора, сочетая в собственной жизни противоречивость своих же произведений. Новая работа в Берлине оставляла мало времени для творчества, но все же Гофман выпускает еще один сборник новелл. Уже будучи серьезно больным, он сочиняет “Жизненные воззрения кота Мурра” и “Крошку Цахес”. Втянутый параллельно с этим в политические интриги, Гофман ослабевает и 25 июня 1822 года умирает.
Гофман-литератор оказал огромное влияние на Эдгара По, а также на целый пласт европейских готических авторов. Гофман-музыкант повлиял на Роберта Шумана, Рихарда Вагнера. Петр Чайковский написал балет “Шелкунчик”, Жак Оффенбах сочинил романтическую оперу “Сказки Гофмана” по мотивам его новелл. Интересно, что у Оффенбаха показаны не только герои произведений Гофмана, но и сам автор. Причем, по-видимому, сам то он и является главным героем. По замыслу Оффенбаха писатель переживает наяву все то, о чем он писал в своих произведениях. Он предстает перед публикой застенчивым героем мечтателем, каждый раз упускающим из рук свое счастье.
“В винном погребке, окруженный группой друзей, Гофман вспоминает былые любовные увлечения. Теперь он влюблен в артистку Стеллу, которую преследует советник Линдорф. В Стелле соединены образы всех женщин, которых любил Гофман, тогда как Линдорф концентрирует черты личностей его врагов. То, о чем рассказывает Гофман, воскреснет в трех сценических образах оперы. Гофман влюбляется в прекрасную Олимпию, дочь физика Спаланцани, не зная, что это не живая девушка, а заводная кукла. Злой Коппелиус, враг Гофмана, на глазах поэта ломает куклу, уничтожая веру Гофмана в красоту и любовь. По научению злодея Даппертуто куртизанка Джульета обольщает Гофмана и побуждает его убить соперника, а затем насмеявшись над влюбленным, покидает его. Гофман полюбил молодую, тяжелобольную певицу Антонию, которой запрещено петь. Приглашенный отцом доктор Миракль (новое воплощение преследующего Гофмана зла) заставляет девушку петь, доведя ее до гибели. В эпилоге уставший Гофман засыпает, а в погребок входит Стелла. Когда поэт пробуждается, никого нет - Линдорф увел Стеллу” (Оперный словарь, “Музыка”, 1965)
Конечно, реальный Гофман имел мало общего с героем Оффенбаха (кстати, у Чайковского от Гофмана осталось еще меньше), но слияние мрачной готики с одной стороны и весьма причудливой, гротескной, иногда даже ироничной, музыки с другой - оказалось очень жизнестойким. Музыка Оффенбаха была лишена всех мистических черт, присущих произведениям Гофмана, да и злое начало не было настолько всесильным.
В 1824 году Скотсман Джилиес знакомит английского читателя с переводами некоторых новелл Гофмана и в предисловии к книге проводит параллель между немецким романтизмом и английской традиционной готической новеллой. В 1826 он же издает еще некоторые переводы гофмановских произведений. И переводы эти столь высокого уровня, что английские критики уверены, что перед ними мистификация, и что все произведения принадлежат перу не немецкого, а английского автора. Правда, из-за личных пристрастий переводчика Европа узнала Гофмана только, как автора готических историй. В Америку же он пришел, как автор музыкальных произведений и исторических очерков. Было сделано также несколько удачных попыток перевода сборника “Серапионовых братьев” (The Serapions Brethren).
Сам по себе этот сборник представлял собой записанные Гофманом материалы литературного союза, в котором писатель состоял. Литераторы собирались в винном погребе (вот откуда “винный погребок” Оффенбаха) и читали друг другу свои произведения. В “Серапионов союз” также входили литератор Сильвестр Контесса, товарищ Гофмана Оттмар Хитциг, врач Винцент Кореф, писатель Адельберт Шамиссо и Фуке, по произведению которого Гофман сочинит оперу “Ундина” (1816), ставшую предвестником романтизма в немецкой классической музыке. Некоторые произведения “серапионов”, такие как “Щелкунчик и мышиный король” или “Состязание певцов”, широко известны, другие же, к моему великому сожалению, были забыты на сотню лет. Потому-то я так и обрадовался, увидев в свое время двухтомник в красном переплете, в книжном магазине.
Избранные произведения Эрнста Теодора Амадея Гофмана:
• PHANTASIESTÜCKE IN CALLOTS MANIER, 4 vol.,1814-15 - FANTASY PIECES IN THE STYLE OF CALLOT
• DER GOLDNE TOPF: EIN MÄRCHEN AUS DER NEUEN ZEIT, 1814 - THE GOLDEN POT (transl. by Thomas Carlyle in German Romance: Specimens of its Chief Authors, 1827)
• DIE ELIXIERE DES TEUFELS, 2 vol., 1815-16 - THE DEVIL’S ELIXIR
• NACHSTÜCKE, 2 vol., 1817 - HOFFMANN’S STRANGE STORIES,
• DIE SERAPIONSBRÜDER, 4 vol., 1819-21 - THE SERAPION BRETHREN
• LEBENS-ANSICHTEN DES KATERS MURR NEBST FRAGMENTARISCHER BIOGRAPHIE DES KAPELLMEISTER JOHANNES KREISLER, 2 vol., 1820-21 - THE LIFE AND OPINIONS OF KATE MURR, INCLUDING A FRAGMENTARY BIOGRAPHY OF THE KAPELLMEISTER JOHANNES KRIESLER ON MISCELLANEOUS PIECES OF SCARP PAPER - suom. Kissa Murr
• DIE LETZTEN ERZÄHLUNGEN, 1825