У Джеймса Хиллмана были претензии и к Юнгу, и к Фрейду. И если вам знакомо направление его работы, то вы понимаете, что он мог их себе позволить. А если не знакомо, то возможно вы узнаете из этой статьи кое-что новое.
Представьте, что вам нужно изучить ночь. Вы вооружаетесь большим фонарем и смело приступаете к исследованию. Только, стоп - таким образом вы все же изучаете отбрасываемый фонарем свет, сам фонарь, свои способности направлять его на особо темные участки, но никак не ночь.
И тогда вы выходите во тьму без вспомогательных инструментов, ждете, пока глаза привыкнут, начинаете узнавать какие-то объекты, но и это не то - ведь теперь вы просто узнаете в незнакомых предметах знакомые "дневные" очертания - вы все еще ищете смыслы и пытаетесь сделать ночь похожей на день.
Когда вы приписываете незнакомым объектам знакомые характеристики, вы проецируете на них вытесненные частички своего внутреннего мира, но при этом теряете связь с самим объектом. И ладно бы объект случайно встретился вам на улице, а ну как он вылетел навстречу вам из вашего же бессознательного? Не жалко растерять такое богатство?
Да и когда кто-то другой интерпретирует ваше поведение, в этом может быть мало смысла для вас. Так как жизненный опыт того человека, его ценности, его выводы могут находиться бесконечно далеко от сути описываемого.
Этот человек может быть бесконечно "проработанным", но то, что он знает о жизни, вообще никак не связано с тем таинством, которое может стоять за данной им интерпретацией. Пока вы оба сидите на свету и рассуждаете, где-то в глубине происходит нечто...
Джеймс Хиллман руководил исследованиями Института К. Г. Юнга в Цюрихе, был номинирован на Пулитцеровскую премию и сделал массу всего интересного, включая написание серии книг. Мне не просто было читать Хиллмана. И если бы не курс лекций по архетипической терапии доктора Джейсона Батлера, на который я записался несколько месяцев назад, я бы и не взялся. Но доктор Батлер был увлечен. А увлеченностью можно заразиться, так что я решился на то, чтобы продраться сквозь непростой текст хотя бы некоторых произведений. И я постоянно ловил себя на парадоксе, ведь я высвечивал фонариком самые темные уголки - лез в Википедию, перечитывал мифы, открывал толковые словари, теряя при этом суть, пока не бросил поисковые работы и не начал читать текст, погружаясь в него все больше и больше, предоставив словам право захватить меня и даже (подчас) затопить мое сознание...
Итак, одна из критических идей Хиллмана направлена на юнгианскую идею компенсаторности. Самый яркий пример информации, пришедшей к нам "с той стороны" это сон. Или процесс активного воображения. Юнг предлагает рассмотреть эту информацию как своего рода сырье для анализа и подключить сознание, чтобы проанализировать ее. Для убежденного юнгианского аналитика сновидение всегда неполное, поэтому он будет изучать символы сновидения, чтобы анализом компенсировать содержание сна. Если сновидец, будет видеть себя в очень "мужском" мире, то аналитик будет задавать вопросы об отсутствующем женском начале и наоборот. Картинка сна воспринимается так, словно у нее всего одна сторона. "Как если бы мы, слушая духовой ансамбль, вдруг спросили о том, куда делась виолончель", - уточняет Хиллман.
Да и Фрейд писал о снах, как о "королевской дороге к бессознательному", тем самым говоря об одностороннем процессе. Как если бы сон являлся очередной загадкой Сфинкса и в разгадке его лежал бы ключ к другому будущему.
Хиллман же предлагает спускаться в сон так, как раньше спускались в нижний мир - неизведанный, потусторонний... Но только это не загадка, которую нужно решить, подключая логику и сознание. И если мы посмотрим на разные истории и сказки, описывающие подобные путешествия, то увидим, что есть "мужское" путешествие в нижний мир - когда герой, столкнувшись с неизвестным, борется с ним и побеждает, а есть "женское" путешествие. И оно принципиально иное. Женщина в нижнем мире оказывается на своем месте, ничего не меняя и не устраивая там революций. Для примера можно взять ту же Персефону, которая стала королевой подземного мира.
Итак, сон это не загадка. Это направление для путешествия, в котором разворачивается некий сюжет, заполненный героями и деталями. Только если мы будем сам сон рассматривать буквально, деля героев на плохих и хороших, а также вычленять в сценарии сна пролог и кульминацию, то это значит, что мы подчинились движению нашего эго.
Стоит спросить - проводит ли сам сон различие между позитивным и негативным, хорошим или плохим? И чтобы прояснить ход идей Хиллмана, разумным будем привести правило, которому предложила следовать аналитик Патрисия Берри: "Во сне нет ничего неправильного. Единственное, что может быть неправильным, это эго сновидца". Это хорошая формулировка - лучше не скажешь (особое внимание обращаем на слова "может быть").
Юнг говорит об индивидуации, которая может произойти после анализа (в частности анализа сновидений). Фрейд и последователи пишут о возможном исцелении и обретении целостности. Хиллман же не считает, что за образами снов и мечтаний находятся другие смыслы. Их смысл содержится в них самих. Основной посыл его архетипической терапии состоит в том, чтобы восстановить связь между образом явленным и теми глубинами, которые за ним стоят. И эти глубины далеки от традиционных психоаналитических концептов предложенных мэтрами. Хотя бы потому, что они индивидуальны.
Всякий раз, когда мы делаем обобщение, следуя некой сверх-идее, стоит вспоминать слова Ницше о том, что "Каждый концепт означает забвение частностей". Заранее прошу простить, если данную цитату я воспроизвел неточно - она могла стать жертвой двойного перевода. Всякий раз видя за явленным образом только лишь его архетипическое наполнение, мы теряем суть самого образа.
Доктор Батлер приводит пример с деревом, которое приснилось во сне. Можно начать анализировать образ и выйти на Древо Познания, например, и на десятки иных образов с помощью амплификации, но при этом мы потеряем информацию с каждой ветки и листа этого конкретного приснившегося дерева...
В большинстве случаев путешествие героя в неизведанный мир собственного бессознательного (например, при анализе снов) оказывается похожим на известную историю... Что-то не могу найти ее под рукой, поэтому перескажу своими словами.
Путешествует герой в одиночку в темном и страшном мире. Прорывается сквозь кустарники, мучает его голод и жажда. И вдруг смотрит - озеро виднеется неподалеку. Он бежать к нему, а на берегу сидит огромный и страшный дракон с тремя головами. Ну, наш герой выхватывает меч и давай рубить головы дракону чтобы до озера добраться. А у того вместо одной головы еще по три вырастают. И длится битва три дня и три ночи. И когда упали от усталости оба, то дракон вопросил: "А ты чего хотел вообще?", на что герой ответил: "Я испить воды хотел из чистого озера".
- Ну так и попил бы, - сказал дракон.
Мы лезем в сон, в фантазию, в процесс воображения и рубим с плеча. Собственно на этом построены многие и многие терапевтические методики, которые обещают существенное снижение степени выраженности симптома за сравнительно небольшое количество встреч. Это следствие героического подхода: расщепление мира на хорошее и плохое, на симптом и ресурс, на прошлое и будущее, на позитив и негатив...
Психика это сущность творческая - она сливает в единое нечто образы, создающиеся фантазией, всплывающие из памяти, наблюдаемые вокруг. Альтернативой является следование этим образам. Но и тут мы попадаем в ловушку. Проблема состоит в том, что образ слишком привычно связывается со словом, либо же с определенным действием (знакомые с НЛП могут назвать такой образ словом "якорь").
Налицо ситуация, которую кто-то даже может назвать забавной. Нам неясно, зачем куда-то идти, непонятно как это сделать (если понадобится) и совершенно неясно, можно ли отслеживать продвижение в принципе из-за довольно хаотичной топологии пространства. Это "движение теней в мире без света". Полная противоположность ясным и четким моделям целеполагания (тому же, TOTE, например). И нужно быть Джеймсом Хиллманом, чтобы в этих условиях выстроить большой и интересный раздел психотерапии. Правда и стартовые условия он выбрал себе сам. Но, в конце-концов, как писал лорд Альфред Теннисон: "Сны реальны, пока они длятся, но разве наша жизнь не есть сон?".
Предположим вам приснился (увиделся в медитации) образ мамы или папы. Фрейд сказал бы, что это хороший намек на то, что нужно пересмотреть отношения с родственниками. Юнг сказал был, что взгляд на маму и папу происходит на объектном уровне, а смотреть надо на субъектном - и там речь идет о субличностях. Что же скажет Хиллман?
Он скажет, что "Фигуры, с которыми я встречаюсь в сновидениях, не являются ни отображениями реальных фигур, ни частями меня. Они — это тени, которые играют архетипические роли". Более того, ему не близка идея, что это мы отбрасываем тени. Скорее он следует мысли, что мы в своем привычном самоосознании являемся отражением чего-то большего, что можно рассмотреть за образами, которые раз за разом дарит нам наше воображение. И тут, конечно, хорошо бы разбираться в мифологии, потому как в его работах 9 из 10 попыток всмотреться в себя ведут именно туда. Оставшаяся десятая отсылка идет к религиоведению либо к истории и философии.
Повторю идею, приведя еще одну цитату из Хиллмана: "Любая интерпретация сновидения, которая транслирует его образы в контекст дневной жизни, является защитой от души". Что мешает нам непосредственно воспринимать психические смыслы? Различные "-измы", являющиеся совокупностями убеждений, которые призваны охранять нас от того, чтобы погрузиться в холодные глубины ночи и сна. Но именно там и должна проводиться психологическая работа, которая приводит к пониманию смыслов - будь то смысл жизни или смысл каждого прожитого дня.
И вот что можно из такой практики извлечь:
- Иногда мы говорим, что нам приснился вещий сон, который предостерег от какого-то действия. И тут мы притворяемся, что сновидение приняло за нас какое-то решение. Я не говорю, что сон - это вообще чуждое нам состояние, но, согласитесь, есть в этой схеме некий элемент безответственности. Сон не указывает, как именно поступать, предъявляя нам те или иные образы.
- Любая моральная реакция на образы сновидений не уместна. Фрейд говорил, что "психическая реальность — это особая форма существования, которую не следует путать с материальной реальностью”. Юнг был с ним полностью согласен, а следом за ним и Хиллман. Но как отойти от привычной (особенно за последние пару тысяч лет) моральной оценки, присущей человечеству? Как освободить сновидение от морали, помня о том, что образы сна ни в коем случае не являются инструкциями для действия в социуме?
- Вы можете понять, что повторяющиеся шаблоны сюжетов ваших снов являются скорее показателем проработки вашей судьбы, а не тому, что делать с отношениями, работой, проектами и поездками. Хиллман говорит скорее о психопатии снов. И если вы помните одну из основных характеристик психопатий (неспособность изменяться и обучаться), то попытка "исцелить" сон обречена на провал. И как же сложно при этом держать в стороне бодрствующее эго.
- Вы узнаете о том, что без определенной доли равнодушия очень сложно будет проникнуть в глубины внутреннего ада. И как бы не хотелось растопить своим горячим сердцем лед, это будет попросту неуместно... Такое желание скрывает лишь страх спуска на глубины, которые Хиллман называет "психотическими".
Но что-то я немного подустал делать выводы, лучше продолжу чтение его увлекательной и удивительной книги, чего и вам советую!
Тэги записи: литература, психоанализ